Дед Олег
- Сейчас мы приведем вам дедушку, – сообщили сотрудники колонии, намекая на то, что интервью скоро начнется. На пороге показался человек. Первая мысль: «Какой же он дедушка? Ему лет 50!» Но не старый с виду мужчина пошел, опираясь на палку, спохватился и поспешно вынул из кармана баллончик – случился приступ астмы. Осужденному Олегу Лашкову 54. За решеткой он уже во второй раз. Свой первый срок получил в 2003 году за хранение наркотиков.
- После армии меня стали мучить страшные головные боли, – рассказывает Олег. - Я не мог спать, съедал по 10 таблеток «Пенталгина» за ночь. Врачи не могли помочь. Однажды товарищ предложил мне «обезболивающее» – мак. Из него я готовил себе «лекарство». Боли как рукой сняло, спал как младенец. Ну, а потом 10 лет – как один день, втянулся.
Сначала Олег принимал «лекарство» раз в месяц, потом раз в неделю, потом каждый день. Когда мак закончился, перешел на героин. При обыске у Олега нашли 10 граммов наркотика. Приговор – полгода – Олег до сих пор воспринимает как «шанс от Бога».
- На свободе я так и употреблял бы дальше, – говорит Олег. - Уже знал – помру, бросить невозможно. Это анестезия от реальности. А когда посадили – за решеткой эту гадость не достать. Конечно, была ломка. Недели две было плохо, ноги-руки крутило, не спал. Бросало то в жар, то в холод. Потом постепенно стало отпускать. Надо перетерпеть, и тогда можно бросить. Ломка больше в голове. Ты знаешь, от чего «болеешь» и какое нужно лекарство.
В колонии у Олега наладился сон, появился аппетит. Он понял, что с наркотиками завязал навсегда. Впрочем, здоровье уже было подорвано. От постоянной варки мака развилась астма. Стали подводить ноги. Случился инфаркт. Но Олег не сдавался. После освобождения устроился на работу в такси, помогал жене по хозяйству и снова в тюрьму уж точно не собирался.
- Однажды утром стук в дверь. «Мы с обыском, вы продаете марихуану», – вспоминает Олег. - Я ничего никому не продавал. Но с системой не поспоришь. Выходит, «упрятать» можно любого. Ткнул пальцем: «Я у него брал» – и посадил человека.
На этот раз – уже за распространение наркотиков – Олегу «дали» 9 лет. Он пытался доказать свою невиновность, подавал апелляции, писал в Администрацию главы государства. Сейчас готовит кассационную жалобу. Говорит, с таким здоровьем он уже никогда не выйдет из колонии. С момента приговора минуло лишь 4 года. До 2024 года, когда предстоит освобождение, Олег боится не дожить.
- Если все вернуть, наркотиков в моей жизни не было бы, – рассуждает Олег. - Нельзя пробовать даже для интереса. «Один раз, и все» – так не получится, к иголке привязываешься, начинаешь колоться все чаще. Колешься, а сам думаешь, как достать очередную дозу. Лучше не испытывать судьбу.
Впрочем, как говорят сотрудники колонии, Олег выйдет по УДО (условно-досрочное освобождение – прим. корр.) Он положительный, участвует в самодеятельности, хорошо поет. На свободе Олега ждут жена, сын и трое внуков.
«Витамины небесные»
Наш второй герой ненамного моложе Олега, но назвать его дедом язык не повернется. Павел Бабаков – спортсмен, занимался единоборствами. В свои 49 за решеткой так же во второй раз. Говорит, началось все в лихие 90-е, когда «спорт умер». Профессиональный единоборец не мог найти себе применение и примкнул к бандитам.
- Нужна была сила для запугивания коммерсантов, – рассказывает Павел. - Это называется рэкет. Тогда мне казалось, что это единственный приемлемый для меня способ заработка. Мои убеждения были исключительно преступного характера. В 90-е годы хорошие, быстрые, легкие деньги зарабатывали только те, кто занимался криминалом. Мне не хватило сообразительности, нравственности, не было ориентации «что хорошо, что плохо». В моем мировоззрении доминировали бездуховные убеждения. Думал, если я зарабатываю большие деньги, еду на хорошем автомобиле и ужинаю в дорогом ресторане, – значит, я все делаю правильно.
Первый раз Павел сел на 9 лет за разбой. Когда освободился в начале 2000-х, его преступная группировка распалась. Навыки спортсмена, которые ценились преступниками в 90-х, были уже не нужны. Тем не менее, аппетиты Павла сохранились, бросать «красивую» жизнь он не хотел. Помыкавшись, он вернулся к криминалу. Очередной быстрый доход снова вскружил голову. Появилось чувство безнаказанности. И как следствие, характерная неосторожность. Так он получил второй срок – 15 лет колонии строгого режима.
- Здесь я встретил человека, который мне понравился. Он оказался православный христианин, – говорит Павел. - Он дал мне книги, в которых я нашел ответы на все свои вопросы. Только раньше я отвечал на них сам и ошибался. Я пришел к выводу, что Бог действительно есть, что Христос воскрес, что это не поповская выдумка. Есть исторические доказательства – огромное количество святых, которые продолжают пользоваться авторитетом даже после смерти. Если бы они были шарлатаны или сумасшедшие, которые рассказывают небылицы, их бы разоблачили. Неужели все, кто обращался к ним за советом, были идиотами? Нет, это были нормальные люди – ученые, политики, деятели культуры. Я пришел к выводу, что все это правда.
Сейчас Павел – староста храма Иоанна Кронштадтского, который стоит на территории колонии. Проводит утреннее и вечернее правило (молитвы – прим. корр.). Помогает в Воскресной школе, которую при колонии посещают 15 «учеников».
- Я обрел понимание, что есть добро, а что зло, – говорит Павел. - У меня эти понятия были размыты. Раньше под «добром» я понимал – когда хорошо мне. А какую цену за это платят люди, меня не волновало. Если мне хорошо, значит, я живу правильно. Если из-за этого страдают другие – это издержки. Благодаря христианству я понял, что на чужом несчастье свое счастье не построишь – это несправедливо. Я смело взглянул на этот факт. Если бы ограбили близкого мне человека и прогуляли эти деньги с друзьями в кабаке – как бы я себя чувствовал, сидя за этим накрытым столом и зная, что цена банкета – несчастье твоего близкого? Все встало на свои места. Это «витамины небесные», которые нейтрализуют в тебе зло.
Срок заключения подходит к концу, до освобождения три года. По ту сторону колючей проволоки его ждет сестра. Родители Павла умерли, пока он отбывал второе наказание. Жены и детей нет – заводить семью с таким образом жизни было опрометчиво. Но, по его словам, он выходит не один, с Христом. А вот удастся ли его удержать – Павел утверждать не спешит.
- Новые убеждения внушают надежду, что те искушения, которые ждут за забором, не смогут оказать на меня такого повелительного влияния, как раньше, – говорит Павел. - У меня есть контраргументы. Есть явные перемены в чертах моего характера. Но пока все это дистанционно. Как я себя поведу, когда столкнусь с искушениями вплотную, – не могу сказать. Будет самонадеянно утверждать, что я поведу себя правильно. Но если раньше я выходил на свободу, исполненный лихого криминального энтузиазма, рассчитывая состояться как «успешный преступник», то сейчас во мне этого нет. Не потому, что я боюсь снова сесть. Я не хочу изгонять Христа из своей души.
Раньше Павел заходил в храм только по случаю – похороны или свадьба. Теперь невоцерковленность для него сродни гибели. Без тесного общения с церковью выстроенная «защита» будет проломлена – уверен Павел. А потому после освобождения планирует всеми способами бороться с самим собой и первым делом пойдет в храм.
